КАК СОЗДАВАЛСЯ «ПАРАДИЗ»

Архитектурные идеи Петра Великого

7 февраля 1716 года царь Петр I отправился из Петербурга, оставив «на хозяйстве» Меншикова, во второе большое европейское путешествие. Оно продлилось более полутора лет – 22 месяца. Это путешествие по своему значению уступает Великому посольству, однако и оно имело важные политические и культурные последствия.

Заметим, что накануне отъезда Пётр много занимался вопросами планировки и строительства Петербурга, который с 1712 года стал столичным городом. Отказавшись от почти фантастического, труднодостижимого плана переноса города на остров Котлин (на котором ныне находится Кронштадт), царь решил устроить центр Петербурга на Васильевском острове. Предполагалось придать ему правильную, строго геометрическую планировку, пересечь широкими каналами, регулярным образом застроить набережные каменными домами «единой фасадой». В это же время активно шло строительство загородных резиденций – Петергофа и Стрельны. Для осуществления своих планов царь нуждался в архитекторах и мастерах различных специальностей. Путешествуя по Европе, он неоднократно возвращался мыслью в свой «парадиз», разглядывал европейские образцы архитектуры, нанимал мастеров, делал необходимые закупки.

Конечно, главной целью царского «воЯжа» в Европу было решение политических задач, направленных на скорейшее победоносное завершение войны со Швецией. Однако неистощимая любознательность царя, стремление увидеть все новое и интересное, давали себя знать.

Первую остановку царь сделал в Гданьске (Данциге); здесь, между прочим, он «присмотрел» в костеле Девы Марии триптих Ганса Мемлинга «Страшный суд», однако горожане отказались подарить его настырному русскому гостю.

В мае-июне 1716 года царь три недели лечился на водном курорте Бад-Пирмонт. На отдыхе царь пил воду и развлекался: гулял, играл в шахматы, танцевал с дамами, часто бывал «в комедии». Здесь он встретился с известным французским архитектором Ж.Б.А. Леблоном, принятым на русскую службу. Царь писал Меншикову: «на днях приехал сюды Конон Зотов и привёз с собою из Франции славного архитектута и механика Леблона и протчих мастеровых». Зотов заранее характеризовал царю французского архитектора самым наилучшим образом: «Господин Леблон архитект знатный и совершенно знает архитектуру и разположение садов, церквей, домов княжеских, госпиталей, рацгоусов, и убрания внутренние делает в них. Такоже домы летние, сады и планы садов, генерально все, что надлежит к архитектуре и ко украшению домов и садов. Делает пристани, каналы, шлюзы, доки, и иже протчие работы, которые делаются в воде. Дома загородные кругом Парижа и сады его работы, которые видели здесь, еще он издал книгу об архитектуре, а другую план огородам, которую до вашего царского величества вскоре пришлю». Именно таких универсальных мастеров хотел иметь в Петербурге Пётр. При личной встрече Леблон произвел на царя самое благоприятное впечатление, о чем он не преминул сообщить в следующем письме Меншикову

«Мейн фринт. Доносителя сего господина Леблона примите приятно и по его контракту удоволствуйте (6,5 тыс ефимков), ибо сей мастер есть из лутчих в свете и прямою диковинкою есть, как я и в краткое время мог его разсмотреть. К томуж не лениф и доброй гуморы (от фр. «bonne humeur» — хорошее настроение, нрав. — С.М.) есть человек, также кредит великий имеет в мастеровых во Франции. Кого надобно через его достать можем. И того ради объяви всем архитектам, чтоб все дела, которые внофь начинать будут, чтоб без его потписи на чертежах не строили, также и старое, что мочно, еще исправить».

Царь связывал с Леблоном большие надежды в деле строительства Петербурга и загородных резиденций. В общем-то Пётр не ошибся. Хотя Леблон прожил в Петербурге до своей преждевременной смерти лишь 2,5 года, он, как признают современные исследователи, оказал большое облагораживающее влияние на архитектуру невской столицы и загородных царских резиденций.